К 90-летию академика РАН Валентина Ивановича Покровского

Как шутит Валентин Ива­нович Покровский: «Главная заслуга юбиляра в том, что он дожил до круглой даты», и все юбилейные статьи обычно начинаются одинаково: «выдающийся ученый», «организатор медицинской науки», «маститый деятель» и т. п. Не про них ли шутит сам Валентин Иванович: «На каждом новом юбилее как-будто заранее на своих похоронах присутствуешь: знаешь, кто и что будет говорить, но редко говорят что-то новенькое, даже кое-что путают. Наверное, стареют!».

Часто авторы не забывают и о себе напомнить, добавляя: «Валентин Иванович – мой учитель». Но кого считать его учеником? Один из тех, кому он помогал, известен как талантливый организатор, другой – замечательный врач, третий – эпидемиолог-теоретик. Однако сам Валентин Иванович не подходит под узкоконкретные определения.

Поэтому мы пойдем другим путем. Зададим каверзный вопрос: «А что, собственно, заставляет нас вновь говорить и писать лестные слова о Валентине Ивановиче Покровском»? Обычай? Долг? Традиция?

Что в его личности и судьбе заставляет нас вновь возвращаться к этой фигуре? Чем обусловлен его успех?

Крепкое здоровье и сильный ум? Это качества врожденные, унаследованные. Здоровых и умных не так уж мало. Да и что такое ум? Способность запоминать множество информации, пригодной для участия в телевизионных викторинах? Умение перемножать в уме пятизначные числа?

По многим критериям Валентина Ивановича современный просвещенный обыватель может отнести к полным бездарям: он не выучил до приличного уровня ни одного иностранного языка, не умеет водить машину и даже не научился печатать на пишущей машинке, не говоря уж о работе на компьютере. Не умеет играть на музыкальных инструментах, петь и танцевать. Никогда не занимался ни одним видом спорта. Как он без всего этого выжил? Видимо, должны были действовать какие-то особые факторы и возникать ситуации, повлиявшие на его развитие и созревание.

В годы его юности было плоховато с преподаванием английского, так как все учили язык самого опасного недруга, но в дальнейшем немецкий уже не было смысла совершенствовать. Пишущие машинки 50 лет назад были достижением техники, а в быту – роскошью. И спорт был важен чисто практический – пилка дров, посадка картошки, таскание ведер с водой. А потом еще был и бег на «дальние дистанции»: с работы – на работу. И кто из нынешних ученых может сам построить хотя бы сарайчик? А «спортом», которым Валентин Иванович до последнего времени занимался ради удовольствия, но который пока не входит в олимпийскую программу, являлись походы за грибами – пешие переходы до 30 км в день.

С одной стороны, жизнь Ва­лен­тина Ивановича Пок­ровс­­­кого – яркий пример работы «социальных лифтов» эпохи социализма, когда выходец из простой семьи «запросто» мог стать руководителем государства, как например, его почти ровесник, крестьянский сын М.С. Горбачев, с которым Ва­лен­тину Ивановичу довелось встретиться в самый трагический момент истории. Впрочем, «лифты» в те годы, как и сейчас, быстро поднимали только артистов и спортсменов, а жизнь Валентина Ивановича была скорее примером долгого, тяжелого и часто опасного для здоровья восхождения. С другой стороны, не из всякого способного ребенка, ищущего «путь наверх», выходит академик. Но похоже, что Валентин Иванович, в отличие от многих «учеников», и не искал специально этого пути, им двигало что-то другое. Но что?

Валентин Иванович родился в 1929 г. в семье скромных служащих, в 12 лет потерял отца, погибшего в первые месяцы войны. Сам едва не сгорел, когда прямо в погреб, где он спал, попала немецкая бомба-зажигалка, но потом научился ловко гасить эти зажигалки песком и землей. Недоедание, холод, трудовая повинность на лесозаготовках, семейн...

Покровский В.В.