Мнение русского иностранца о нашем медицинском быте

Продолжаем знакомить читателей с материалами, напечатанными во второй половине XIX века на страницах нашего предшественника — «Медицинского вестника» того времени. Думаем, вам будет интересно узнать обстановку, в которой работали тогда ваши коллеги, их мысли, чувства и гражданскую позицию.

Продолжаем знакомить читателей с материалами, напечатанными во второй половине XIX века на страницах нашего предшественника — «Медицинского вестника» того времени. Думаем, вам будет интересно узнать обстановку, в которой работали тогда ваши коллеги, их мысли, чувства и гражданскую позицию.

В венской медицинской газете «Medicinische Halle» 12 января 1862 года помещена корреспонденция из Петербурга под заглавием: «Немецкие врачи в России и законный порядок водворения у нас (в России) иностранных врачей». По своему содержанию эта статья должна быть интересна для русских врачей, потому что в ней гласно высказываются коренные убеждения наших «двоюродных братцев», приезжающих из-за границы в наше отечество большей частью, чтобы поправить свои тесные обстоятельства. Мы позволяем себе, прежде всего, сделать перевод этой статейки и потом высказать касательно ее некоторые свои замечания.

Вот ее содержание: «Несмотря на множество благотворительных заведений, госпиталей и врачей в России, их оказывается недостаточно на все огромное протяжение государства, и отношение врачей к народонаселению во внутренних губерниях гораздо менее значительно, чем в Германии, Англии и Франции. Кроме чисто русских провинций, в России существуют еще обширные земли с польским, шведским и немецким народонаселением; потому естественно, что в этих провинциях тамошние уроженцы посвящают себя врачебному призванию, но соответственно потребности и их число оказывается недостаточным. Притом бросается в глаза, что собственно русская публика более доверяет иностранным врачам, чем своим. Хотя в последние годы и замечается в России довольно сильное национальное движение, но высшие медицинские должности все-таки занимаются иностранцами и преимущественно немцами.

В России лейб-медиками всегда были иностранцы: Виллие был англичанин, Мандт — пруссак из Франкфурта на Одере, а нынешние: Гартман — швед, Сулье — француз, Фон-Либау — иностранец, Биттиг — тоже, Арнет — австриец, Шмидт — немец.

Как высший аристократический круг, дворяне, так и почтеннейшие граждане в случае болезни ищут помощи и совета большей частью у иностранцев; равным образом большая часть общественных медицин­ских должностей занята немцами. В Петербурге доктор Маркус — президент медицинского совета; доктор Отсолиг — гражданский генерал-штаб-доктор (ныне почивший от дел своих). Половина членов медицин­ского факультета в Московском университете и Петербургской медико-хирургической академии — немцы, другая половина состоит частью из поляков и частью из русских. Главные врачи в больницах и госпиталях тоже большею частью немцы, и даже в отдаленнейших губерниях обширной русской империи немецкие врачи занимают выдающееся положение.

Пути, которыми иностранные врачи определяются в Россию на службу — различны. Многие из них были приглашены во время крымской кампании в качестве военных врачей, и по окончании войны домогались гражданских должностей или поселились в различных городах, как вольнопрактикующие. Другие врачи привозятся в Россию русскими дворянскими семей­ствами, потому что многие русские аристократы любят, как известно, путешествовать по всему свету, чтобы посоветоваться со всеми медицинскими знаменитостями о своих воображаемых или действительных болезнях. Эти семейства охотно приглашаю...