Недуги великих. Урологические проблемы И. С. Тургенева

В Москве 14 октября 2004 г. был открыт памятник И. С. Тургеневу и Полине Виардо, созданный к 120-летию со дня смерти писателя. Скульптура представляет собой лист ясеня (русское название имения Виардо «Les Frenes» в Буживале – «Ясени»), на одной стороне которого – Тургенев, «вырастающий» из книг с пером в руке, на другой – Полина Виардо, сидящая среди роз и играющая на лире. Лист пробит насквозь в том месте, где располагаются сердце писателя и лира в руках певицы (рис. 1).

Историю болезни И. С. Тургенева мы попытаемся воссоздать на основании дневников самого писателя, его многочисленных писем, в которых он с подробностями описывал проявления своих болезней; воспоминаний современников и некоторых других материалов. При этом отдаем себе отчет в отсутствии полноценной информации и ее достоверности, определенных неточностях, а порой и противоречиях. В попытках проникнуть в «анамнестические недра» Тургенева удается установить некоторые факты, трактовка которых может быть и неоднозначной, хотя представляет не только историко-биографический, но и известный медицинский интерес с точки зрения патографии знаменитого писателя [1]. В данной публикации попытаемся обсудить некоторые урологические аспекты заболевания И. С. Тургенева.

С определенного времени в дневниках и письмах Тургенева появляются сведения, позволяющие с высокой вероятностью предполагать наличие у писателя какой-то урологической патологии, о чем он впервые упоминает в 1838 г.: «В конце года болезнь в пузыре (catarrhe…)». Последующие события не оставляют сомнений в том, что речь шла именно о мочевом пузыре. В дневниках 1840 г. читаем: «Страшная болезнь (санглот) в Дрездене». Действительно, в письме к А. П. Ефремову от 27.09.1840 Тургенев пишет: «…сегодня отправляюсь в Дрезден.

В Дрездене же буду советоваться с доктором Гедеиусом о моем здоровье – правильнее – о моей болезни. Пробуду я в Дрездене 5 дней; на 6-й день я прибуду в Берлин...» [2]. Однако в Дрездене Тургенев провел почти месяц, поскольку сразу по приезде в город заболел и поэтому не смог выехать в Берлин к своим друзьям – студентам Михаилу Бакунину и Александру Ефремову. Вот что сообщил Тургенев в Берлин о причине своей задержки: «В полной тайне скажу я вам: примерно 10 дней хотел я быть безусловно при вас, если бы моя судьба меня снова не ударила. Ведь моя судьба ковыляет как старая омерзительная баба с толстым носом и дубинкой в руках. Вот и сейчас она корчит мне рожи, сидя в углу, гудит и угрожает, точно желает подстроить мне какую-то гадость». И далее: «Был у меня доктор, нюхал табак, качал головой и спрашивал у меня гнусавым дискантом: “Может быть, вы простудились?” Но откуда я это должен знать? Действительно – один из очень смешных вопросов». В дневнике 1842 г. писатель упоминает о своей болезни дважды: «Болезнь в Берлине и Дрездене» и «Возвращаюсь сухим путем с Павлом Бакуниным. Болезнь. Знакомство с Языковой».

Если считать, что речь идет об одном и том же заболевании, то эти записи свидетельствуют о сохраняющихся на протяжении нескольких (пяти!) лет симптомах болезни мочевыводящей системы. Естественно, это беспокоило Тургенева в такой степени, что заставляло упоминать о собственном здоровье в своих дневниках наряду с другими событиями в его жизни. Что касается дальнейшего течения заболевания, то на протяжении последующих 15 лет мы не находим упоминаний о нем. И только в 1856–1858 гг. писатель вновь достаточно подробно описывает в письмах П. В. Анненкову, А. И. Герцену, И. И. Панаеву, Н. А. Некрасову, В. П. Боткину, Л. Н. Толстому и др. симптомы никак не оставлявшей его болезни [3]. В то же время, по понятным причинам, крайне редко и с юмором сообщает что-либо о своем недуге в письмах женщинам, в частности Полине Виардо. В 1856 г. певица навестила Тургенева в Париже в его квартире, однако их отношения были сугубо дружескими. Возможно, виной тому была «глубоко интимная болезнь» Тургенева. Впрочем, у певицы тогда был другой любовник – художник Анри Шефер, и об их связи знал весь Париж, в том числе и сам Тургенев, переносивший немилость Полины с бессильной злобой. Он проклинaл свой возрaст, больной мочевой пузырь, постыдную физическую слaбость, душевное беспокойство, одиночество. «Пузырь мой мешaет мне писaть, нaрушaя спокойствие и ясность духa. Я не чувствую себя свободным – точно мне свечку под подошвой держaт ровно нaстолько, чтобы не зaжигaлaсь кожa», – сетует он на свою болезнь Боткину в письме от 25.11.1856.

Из письма И.И. Панаеву (1857): «Пузырь у меня заболел, как только я попал в Париж, а в последнее время у меня открылась <–> болезнь (выпущены подробности медицинского характера. Л. Д.) чрезвычайно гадкая и упорная, от которой я уже принужден был подвергнуться операции и т.д., и т.д. Болезнь эта имеет свойство ужасно действовать на нервы и на нравственное состояние души – и я теперь столь же способен писать, сколько способен петь или плясать на канате». О характере проведенной «операции» можно только догадываться. Не исключено, что проводилось бужирование уретры,...

Л.И. Дворецкий