Мать и дитя №2-3 (20-21) / 2020
Суррогатное материнство в современном праве
1) ФГБУ «НМИЦ АГП им. В.И. Кулакова» МЗ РФ, Москва, Россия;
2) ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России); Москва, Россия;
3) АО «Международный центр репродуктивный медицины»; Москвы, Россия;
4) ФГБОУ ВО МГМСУ им. А.И. Евдокимова МЗ РФ; Москва, Россия
В статье изложены правовые основы регулирования суррогатного материнства (СМ) как одной из программ вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), освещены недостатки и сложности законодательной базы в данном вопросе. Следует отметить, что в настоящее время проблема лечения бесплодия, в том числе с применением методов ВРТ, является одной из приоритетных государственных программ.
Суррогатное материнство (СМ) является одной из программ вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) [1]. При данной технологии в рождении ребенка участвуют от трех до пяти человек: потенциальные и/или генетические родители и женщина, вынашивающая эмбрион/плод, – суррогатная мать.
В мире СМ существует с 1980 г., в России – с 1995 г. Первый успешный случай вынашивания ребенка матерью вместо бесплодной дочери был зарегистрирован в ЮАР в 1987 г. [2]. За более чем 30 лет удалось добиться значительных успехов в эффективности программ ВРТ в целом и СМ в частности. Всего в программах ВРТ в РФ в 2017 г. родились 33 748 детей, что составило 2% от общего числа рожденных в стране детей, из них благодаря программе СМ – примерно 500 детей.
Несмотря на незначительный вклад программ ВРТ в демографические показатели страны, данному методу лечения бесплодия уделяется большое внимание как со стороны государства, так и общественности. Об этом свидетельствует ряд принятых документов, в частности Концепция демографической политики РФ на период до 2025 г., одной из задач которой является «обеспечение доступности и повышение качества медицинской помощи по восстановлению репродуктивного здоровья, в том числе вспомогательных репродуктивных технологий…» [4].
Учитывая государственную значимость проблемы, следует отметить, что в РФ нормативные правовые акты, регулирующие правоотношения между участниками ВРТ, особенно в части СМ, не проработаны в достаточной мере. Основными правовыми источниками регулирования СМ являются: ст. 55 ФЗ от 21.11.2011 №323-ФЗ (ред. от 27.12.2019) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – №323-ФЗ) [5], п. 4 ст. 51 и п. 3 ст. 52 Семейного кодекса РФ (далее – СК РФ) от 29.12.1995 №223-ФЗ (ред. от 02.12.2019) [6], п. 5 ст. 16 ФЗ от 15.11.1997 №143-ФЗ (ред. от 01.10.2019) «Об актах гражданского состояния» [7], Приказ Минздрава РФ от 30.08.2012 №107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (далее – Приказ МЗ РФ №107н) [8], и клинические рекомендации МЗ РФ 2019 г. «Вспомогательные репродуктивные технологии и искусственная инсеминация» [1].
Одной из главных проблем и противоречий данных правовых актов является то, что законодательство РФ в первую очередь направлено на защиту прав суррогатных матерей, но не прав ребенка и его потенциальных родителей.
В судебной практике уже известны случаи отказа передачи детей потенциальным родителям суррогатными матерями. В отношении этого есть особое мнение судей С.Д. Князева и Г.А. Гаджиева по поводу Определения Конституционного Суда Российской Федерации (далее – КС РФ) от 15.05.2012 №880-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы потенциальных родителей на нарушение их конституционных прав (в связи с отказом суррогатной матери передать им ребенка после регистрации в органах ЗАГС), как не относящейся к компетенции КС РФ в соответствии с ФКЗ «О Конституционном суде РФ» [9]. Судья КС РФ С.Д. Князев высказал мнение о том, что «…закрепляя исключи...
