Суррогатное материнство в современном праве

В обзорной статье изложены правовые основы регулирования суррогатного материнства (СМ) как одной из программ вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ), освещены недостатки и сложности законодательной базы в данном вопросе. Cледует отметить, что в настоящее время проблема лечения бесплодия, в том числе с применением методов ВРТ, является одной из приоритетных государственных программ. СМ является одной из программ ВРТ, и, несмотря на незначительный вклад данной программы в демографию страны, медицинский и этический аспекты применения данного метода лечения бесплодия нельзя недооценивать. При этом является необходимым усовершенствовать нормативно-правовую базу, регулирующую институт СМ, что обеспечит защиту участников данных правоотношений.

Суррогатное материнство (СМ) является одной из программ вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) [1]. При данной технологии в рождении ребенка участвуют от трех до пяти человек: потенциальные и/или генетические родители и женщина, вынашивающая эмбрион/плод, – суррогатная мать.

В мире СМ существует с 1980 г., в России – с 1995 г. Первый успешный случай вынашивания ребенка матерью вместо бесплодной дочери был зарегистрирован в ЮАР в 1987 г. [2]. За более чем 30 лет удалось добиться значительных успехов в эффективности программ ВРТ в целом и СМ в частности. В 2017 г., согласно регистру Российской ассоциации репродукции человека (РАРЧ), частота наступления беременности (ЧНБ) в программах ВРТ в РФ составила 33,9% на цикл овариальной стимуляции и 38,4% – на цикл с переносом эмбрионов, что соответствует аналогичным показателям в развитых странах [3]. Регистр ВРТ РАРЧ собирает сведения о циклах в программах СМ, проведенных в России, с 2005 г. По данным последнего опубликованного отчета, относящегося к результатам 2017 г., за 12 лет Регистр собрал сведения о 11 196 программах СМ, средняя доля которых среди всех программ ВРТ составила 1,4% (1,2–1,7%), частота наступления беременности в расчете на перенос эмбрионов – 43,6% (38,4–50,3%), рождением детей завершились 76,9% (73,8–80,8%) беременностей. В 2017 г. из 159 центров – участников регистра ВРТ РАРЧ о программе СМ заявили 97 центров, в которых суммарно было проведено 1777 циклов СМ с переносом эмбрионов, что составило 1,3% от общего числа лечебных циклов ВРТ. В результате наступило 822 беременности (ЧНБ=46,5%), из которых 567 закончились родами (77,8% от известных исходов) [3]. Таким образом, всего в программах ВРТ в РФ в 2017 г. родились 33 748 детей, что составило 2% от общего числа рожденных в стране детей, из них благодаря программе СМ – примерно 500 детей.

Несмотря на незначительный вклад программ ВРТ в демографические показатели страны, данному методу лечения бесплодия уделяется большое внимание как со стороны государства, так и общественности. Об этом свидетельствует ряд принятых документов, в частности Концепция демографической политики РФ на период до 2025 г., одной из задач которой является «обеспечение доступности и повышение качества медицинской помощи по восстановлению репродуктивного здоровья, в том числе вспомогательных репродуктивных технологий…» [4].

Учитывая государственную значимость проблемы, следует отметить, что в РФ нормативные правовые акты, регулирующие правоотношения между участниками ВРТ, особенно в части СМ, не проработаны в достаточной мере. Основными правовыми источниками регулирования СМ являются: ст. 55 ФЗ от 21.11.2011 №323-ФЗ (ред. от 27.12.2019) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – №323-ФЗ) [5], п. 4 ст. 51 и п. 3 ст. 52 Семейного кодекса РФ (далее – СК РФ) от 29.12.1995 №223-ФЗ (ред. от 02.12.2019) [6], п. 5 ст. 16 ФЗ от 15.11.1997 №143-ФЗ (ред. от 01.10.2019) «Об актах гражданского состояния» [7], Приказ Минздрава РФ от 30.08.2012 №107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (далее – Приказ МЗ РФ №107н) [8], и клинические рекомендации МЗ РФ 2019 г. «Вспомогательные репродуктивные технологии и искусственная инсеминация» [1].

Одной из главных проблем и противоречий данных правовых актов является то, что законодательство РФ в первую очередь направлено на защиту прав суррогатных матерей, но не прав ребенка и его потенциальных родителей. Так, согласно п. 4 ст. 51 СК РФ «лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери)». Согласно п. 3 ст. 52 СК РФ «супруги, давшие согласие на имплантацию эмбриона другой женщине, а также суррогатная мать … не вправе при оспаривании материнства и отцовства после совершения записи родителей в книге записей рождений ссылаться на эти обстоятельства» [6]. А согласно п. 5 ст. 16 ФЗ «Об актах гражданского состояния» «при государственной регистрации рождения ребенка по заявлению супругов, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одновременно с документом, подтверждающим факт рождения ребенка, должен быть представлен документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребенка (суррогатной матери), на запись указанных супругов родителями ребенка».

В судебной практике уже известны случаи отказа передачи детей потенциальным родителям суррогатными матерями. В отношении этого есть особое мнение судей С.Д. Князева и Г.А. Гаджиева по поводу Определения Конституционного Суда Российской Федерации (далее – КС РФ) от 15.05.2012 №880-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы потенциальных родителей на нарушение их конституционных прав (в связи с отказом суррогатной матери передать им ребенка после регист...

Долгушина Н.В., Корсак В.С., Чупрова А.Ю., Филиппов О.С.