ВИЧ и ВИП (околонаучные мемуары)

Находясь еще в относительно здравом уме, но уже не совсем в твердой памяти, хочу, пока еще кое-что помню, рассказать историю о том, как начиналась война с ВИЧ, нежданно-негаданно ставшая для меня делом всей жизни. Эпидемия ВИЧ/СПИД давно превратилась в пандемию, но еще 30 лет назад о ней толком ничего не было известно. Мне уже пришлось с интересом почитывать мемуары о том, как их авторы решительным образом поучаствовали в борьбе со СПИДом, но я думаю, что важнее узнать обо всем от непосредственного участника событий. Научные публикации тех лет, конечно, сохранились, но то, что осталось «между строчек и на полях», не менее любопытно. Надеюсь, что находящиеся в более здравой памяти участники событий признают, что я не очень сильно приврал.

Мне хотелось бы подчеркнуть, что все описываемые события, связанные с эпидемией, были не случайностью, а имели причины, которые в свою очередь были проявлениями некоторых закономерностей. В 90-е появилась ехидная шутка, что аббревиатура «СПИД» расшифровывается как «семья Покровских и другие», но так получилось вследствие развития объективных обстоятельств, и это в значительной мере было предопределено предшествующей деятельностью Валентина Ивановича Покровского, которого я дальше для экономии бумаги буду называть «ВИП».

Как известно, Центральный НИИ эпидемиологии (ЦНИИЭ), который возглавил ВИП, начал стремительно развиваться в 70-е годы, после того как ВИП и другие сотрудники отличились в борьбе с эпидемией холеры, добившись небывалого в истории снижения уровня летальности от этого внушавшего панику заболевания. К началу 80-х годов ЦНИИЭ стал одним из наиболее сильных научно-исследовательских институтов инфекционного направления. Это произошло потому, что ВИП в дополнение к постоянно развивающимся эпидемиологической и лабораторной базам удалось создать в ЦНИИЭ и сильный клинический отдел. Врачи, исследователи, аналитики и теоретики эпидемиологи были объединены в работе над комплексным решением проблем борьбы с инфекциями. В дополнение к этому ВИП руководил в Москве кафедрой инфекционных болезней лечебного факультета Московского медицинского стоматологического института им. Семашко (сейчас МГМСУ им. А.И. Евдокимова). Сотрудники кафедры не только принимали участие в научно-исследовательском процессе вместе с работниками ЦНИИЭ, но и фактически готовили новые кадры для ЦНИИЭ. Десятки кружковцев кафедры начинали исследования еще в годы студенчества, а потом влились в ряды сотрудников ЦНИИЭ. В тесном сотрудничестве с учеными ЦНИИЭ работали врачи Клинической инфекционной больницы № 2 (КИБ № 2) г. Москвы и сотрудники нескольких кафедр инфекционных болезней, также базировавшихся в КИБ № 2. Вопросы ведомственной принадлежности организаций в те годы имели несущественное значение по сравнению с общей задачей борьбы с инфекциями. И хотя между отдельными работниками было немало конфликтов, их причиной были чаще не личные обиды, а разные научные позиции, что для общего дела было скорее полезно. Перестроечный фольклор утверждает, что в советских НИИ сотрудники ничего не делали и коротали рабочий день в курилках, однако не объясняет, откуда же взялись достижения советской науки, позволявшие ей быть во многих направлениях вполне конкуренто­способной. Разумеется, социалистические принципы равной оплаты позволяли бездельникам лишь имитировать работу, но, по крайней мере, в ЦНИИЭ те, кто любили науку, могли ею заниматься в свое удовольствие. И таких было достаточно.

Коллективу ЦННИЭ по плечу было решать любые задачи по противостоянию инфекциям, в том числе и новым. Бесценным опытом были исследования сотрудников института по иерсиниозу, легионеллезу, кампилобактериозу и многим другим инфекциям, еще недавно впервые заявившим о своем существовании. Поэтому-то ЦНИИЭ и смог максимально быстро для того времени развернуть исследовательские работы и в области ВИЧ-инфекции.

Информация о «появлении новой болезни в Америке» до российских специалистов дошла с некоторым опозданием, причем в основном из-за языкового барьера. Сейчас молодежи трудно себе представить, что не только не было возможности найти нужную ссылку в Интернете, но и компьютеров-то не было, а пределом доступной оргтехники была пишущая машинка, причем многие ученые, в том числе уважаемый всеми ВИП, так не научились на ней печатать (правда, почерк у него довольно разборчивый и машинистки никогда на него не жаловались). Информацию черпали из газет, а научную – из книг и журналов, преимущественно англоязычных. По инерции в послевоенные годы в СССР в школах чаще преподавали немецкий язык, некогда недоучил его и ВИП, но уже в 70-е годы основным источником биомедицинской информации стал язык «нового потенциального противника». Видимо, почувствовав эту проблему, родители в школьные годы учили меня английскому языку, наняв частного преподавателя. Не знаю, предполагал ли это ВИП, но даже нетвердое знание английского оказалось для меня и для дела весьма полезным и давало некоторые преимущества, что подтвердит дальнейший рассказ. (Учите,...

Покровский В.В.