Золотой запас мудрости

Старшее поколение членов Российской академии медицинских наук является не только гордостью отечественной медицинской науки, но подчас и ее самой действенной, продуктивной силой. Большая жизнь с ее неизбежными радостями и горем, годы напряженной и ответственной работы накопили золотой запас мудрости. И теперь возраст позволяет отойти от суеты каждодневных дел и сосредоточиться на глобальных вопросах, выявить невидимые пока другим закономерности и тенденции в той или иной сфере жизни. Все это в полной мере относится к судьбе академика РАМН Бориса Тихоновича ВЕЛИЧКОВСКОГО, юбилей которого только что состоялся. “О времени и о себе” Борис Тихонович рассказывает корреспонденту “МВ” Надежде Стауриной.

Старшее поколение членов Российской академии медицинских наук является не только гордостью отечественной медицинской науки, но подчас и ее самой действенной, продуктивной силой. Большая жизнь с ее неизбежными радостями и горем, годы напряженной и ответственной работы накопили золотой запас мудрости. И теперь возраст позволяет отойти от суеты каждодневных дел и сосредоточиться на глобальных вопросах, выявить невидимые пока другим закономерности и тенденции в той или иной сфере жизни. Все это в полной мере относится к судьбе академика РАМН Бориса Тихоновича ВЕЛИЧКОВСКОГО, юбилей которого только что состоялся. “О времени и о себе” Борис Тихонович рассказывает корреспонденту “МВ” Надежде Стауриной.

Путь к профессии

Я родился в Орле, а школу окончил в Свердловске в 1941 году и в августе пошел добровольцем в армию. Нас подобралось 12 человек — выпускников десятилетки, мы были отправлены в военное пехотное училище, где готовили младших лейтенантов. Но при поступлении в училище я не прошел мандатную комиссию, потому что в 1937 году моего отца репрессировали. Он был начальником Всесоюзной переписи населения 1936 года по Уральскому округу. Теперь известно: перепись показала, какими тяжкими демографическими потерями обернулись для страны коллективизация сельского хозяйства и голод начала 30-х годов. Результаты переписи были засекречены, а ее руководителей на долгие годы убрали с глаз долой. Возможно, арест отца спас мне жизнь — на фронт я не попал. Вернулся с запечатанным конвертом в областной военкомат, и через неделю меня мобилизовали в стройбат в город Дегтярск на Урале. Таким образом, свою трудовую деятельность я начинал в качестве шахтера на медной шахте. Смена под землей длилась 12 часов, идя к подъемнику, мы буквально спали на ходу. И кто-то по неосторожности отпустил вагонетку, она стала набирать скорость и, хотя я отпрыгнул в сторону, она все-таки ударила меня в спину и сдвинула два позвонка. В шахту я больше не вернулся, меня определили шлифовальщиком в инструментальный цех, где я проработал до 43-го года, пока во время смены не случилось горловое кровотечение. Обнаружилась открытая форма туберкулеза, меня списали, и я вернулся домой в Свердловск.

Давно мечтая стать инженером, поступил в Свердловский политехнический институт, но проучился только один семестр, во время сессии попал в туберкулезный институт с обострением болезни. Оказался в палате с деканом факультета журналистики Свердловского государственного университета, он принес мне учебники и предложил готовиться к поступлению на его факультет. Но неожиданно против этого стала возражать моя мама. Она работала машинисткой в издательстве “Уральский рабочий” и на профессию журналиста имела свой взгляд: чтобы быть журналистом, надо иметь талант, с ним любое образование годится. А институт есть смысл заканчивать, чтобы приобрести такую специальность, по которой нельзя работать без высшего образования.

И тут на мое счастье директор института Иван Алексеевич Шаклейн, делая обход, обратил внимание, что моя тумбочка завалена учебниками. Он присел ко мне на кровать и говорит: “Я вижу, вы обложились учебниками, но учебники у вас не те. Вам по состоянию здоровья не законч...