“Обыкновенный человек, с которым иногда случается нечто необыкновенное…”

Речь — о больных эпилепсией. И беседуем мы об этом заболевании с членом-корреспондентом РАМН Владимиром Алексеевичем КАРЛОВЫМ, признанным авторитетом в области эпилепсии, более полувека посвятившим изучению ее нрава. Начинал он, сняв фронтовую шинель, со студенческого научного кружка при кафедре нервных болезней 1-го Московского медицинского института. Был рекомендован в аспирантуру, но уехал на родную Орловщину, где пять лет проработал невропатологом в небольшом городке Малоархангельск. Затем поступил в аспирантуру по детской неврологии при Педиатрическом институте МЗ РСФСР (ныне НИИ педиатрии и детской хирургии Росздрава). Темой его кандидатской диссертации была одна из проблем детской эпилепсии — послеприступный паралич. Интерес к ней подогрел и вышедший в то время труд канадских ученых Пенфилда и Джеспера, на примере эпилепсии изучавших функциональную анатомию головного мозга человека. Но коньком профессора кафедры неврологии Московского государственного медико-стоматологического университета В.А. Карлова, блестящего клинициста, все же в значительной мере оставалась нейрофизиология. Не случайно он удостоен чести быть членом Королевского медицинского общества Великобритании и Нью-Йоркской академии наук.

— Хочу предложить вам, Владимир Алексеевич, начать беседу с истории эпилепсии. Я где-то читала, что восходит она еще к временам Гиппократа.
— Действительно, Гиппократ первый сорвал мистическую, или, как в его время считали, дьявольскую, маску с эпилептических приступов и обосновал, что эпилепсия — одно из заболеваний мозга. Вторым отправным моментом в “биографии” эпилепсии стало появление фенобарбитала — первого относительно специфического препарата в ее терапии. Произошло это почти 90 лет назад. Добавлю, что в последующие восемь десятилетий арсенал противоэпилептических средств пополнился лишь девятью новыми препаратами. А вот конец века минувшего ознаменован фармакобумом (к этому я еще вернусь). Третьему ключевому этапу в развитии эпилептологии толчок дало появление в начале ХХ столетия работы британского ученого Джексона. Он определил участки коры мозга, в которых происходит чрезмерный разряд, вызывающий частичные (парциальные) эпилептические судороги. В медицине их окрестили джексоновскими судорогами. Британский ученый, по сути дела, положил начало исследованиям функциональной организации головного мозга.
— Долгие годы в научных кругах велись споры, куда отнести эпилепсию: к психиатрии или неврологии. К чему в конце концов пришли?
— Поскольку в основе эпилепсии лежит органическое заболевание головного мозга, оно признано неврологическим, но при этом является широкой междисциплинарной проблемой. Занимаются ею неврологи, психиатры, педиатры и врачи других специальностей.
— Как часто встречается это заболевание?
— По данным мировой статистики, приблизительно 0,5% населения страдает разными формами эпилепсии. Среди органических поражений головного мозга оно по распространенности занимает третье место.
— А этиология эпилепсии установлена?
— Различают две основные ее формы. Симптоматическая — возникает при различных поражениях головного мозга: асфиксии в родах, родовой травме, постнатальных нейроинфекциях, черепно-мозговой травме, сосудистых и других заболеваниях. И вторая форма — идиопатическая, в происхождении которой основное значение имеет генетический фактор. Есть еще третья форма, которая не может быть отнесена ни к идиопатической, ни к симптоматической эпилепсии, — криптогенная. Предполагается ее вероятный симптоматический характер, однако, по нашим данным, она занимает промежуточное место между основными формами.
— Насколько наши в...