Пятигорского военного госпиталя ординатор

Иван (Иоганн) Барклай-де-Толли — внучатый племянник генерал-фельдмаршала М.Б.Барклая-де-Толли (1811—1879) — обучался медицине в Московском и Дерптском университетах. Служил лекарем в Минском пехотном, Ставропольском егерском и в 135 пехотном Керчь-Таманском полках, ординатором в Пятигорском и Одесском военных госпиталях. Именно он являлся лечащим (курсовым) врачом Михаила Юрьевича Лермонтова во время лечения поэта серными источниками в Пятигорске в 1841 г., составил свидетельство о его смерти и был назначен судебно-медицинским экспертом для осмотра тела погибшего.

Иван (Иоганн) Барклай-де-Толли — внучатый племянник генерал-фельдмаршала М.Б.Барклая-де-Толли (1811—1879) — обучался медицине в Московском и Дерптском университетах. Служил лекарем в Минском пехотном, Ставропольском егерском и в 135 пехотном Керчь-Таманском полках, ординатором в Пятигорском и Одесском военных госпиталях. Именно он являлся лечащим (курсовым) врачом Михаила Юрьевича Лермонтова во время лечения поэта серными источниками в Пятигорске в 1841 г., составил свидетельство о его смерти и был назначен судебно-медицинским экспертом для осмотра тела погибшего.

Diagnostica ex juvantibus

По поводу профессиональных качеств доктора И.Е.?Барклая-де-Толли высказывались различные суждения. Так А.С.?Андреевский, родной брат известного русского эпидемиолога Э.С.?Андреевского, побывавший на Кавминводах как раз в 1841 г., писал: «Лучшими здешними врачами почитаются г.г. Конради, Рожер, Барклай-де-Толли». Иную оценку дал декабрист Н.И.?Лорер, приехавший на лечение в Пятигорск летом 1840?г. Он вспоминал: «Устроившись немного, я стал приискивать себе доктора, чтобы, посоветовавшись с ним, начать пить какие-нибудь воды. Вскоре явился ко мне молодой человек, доктор по имени Барклай-де-Толли. Я тогда же сказал моему эскулапу: «Если вы такой же искусник воскрешать человечество, каким был ваш однофамилец — уничтожать, то я поздравляю вас, и наперед твердо уверен, что вылечусь». К сожалению, мой доктор себя не оправдал впоследствии и, вероятно не поняв моей болезни, как бы ощупью беспрестанно заставлял меня пробовать разные воды. Наконец, эти опыты мне надоели, и я с ним простился». Но на это дело можно посмотреть и с другой стороны. Молодой, но ищущий врач, не распознав окончательно характер заболевания («не поняв болезни»), решил использовать известный в медицинской практике способ установления диагноза по результатам проводимого лечения – так называемый diagnostica ex juvantibus. При этом он применял не шаблонные курортные проце­дуры, как это, в частности, делал описанный М.Ю.?Лермонтовым доктор Вернер, одинаково назначавший как княгине Лиговской, которая «лечится от ревматизма», так и ее дочери, которая лечится «бог знает от чего», «пить по два стакана в день кислосерной воды и купаться два раза в неделю в разводной ванне», а экспериментировал с различными лечебными рецептурами.

Остаться до совершенного излечения…

Спокойно лечиться М.Ю.?Лер­монтову не давали. Предоставленное медицинское свидетельство о болезни, отосланное пятигорским комендантом вместе с рапортами по команде 24 мая 1841?г., было признано ставропольскими медиками и начальником штаба войск на Кавказской линии и в Черномории полковником А.С.?Траскиным недостаточно убедительным.

Получив от пятигорского коменданта соответствующее распоряжение, М.Ю. Лермонтов 18 июня 1841 г. обратился к нему со следующим рапортом: «Ваше Высокоблагородие пред...